Из России с любовью - Страница 19

Вспомнив про ужин, сержант Романова встала со стула у окна и подошла к плитке, чтобы взглянуть на кастрюльку с густым супом, в котором плавало несколько крошечных кусочков мяса. Он был уже почти готов и пахнул очень вкусно. Девушка выключила плитку, чтобы суп остыл, а сама принялась мыть руки и накрывать на стол, как ее приучили с детства.

Вытирая руки полотенцем, она посмотрела в большое овальное зеркало над умывальником.

В институте один из парней, влюбленных в нее, сказал, что Таня похожа на молодую Грету Гарбо. Какие глупости! Но сегодня она действительно выглядела хорошо. Шелковистые каштановые волосы, отброшенные назад с высокого лба, падали на плечи, края их слегка завивались вверх (Татьяна Романова видела однажды такую прическу у Греты Гарбо и не стыдилась признаться, что скопировала ее); мягкая бледная кожа оттенка слоновой кости; широко расставленные синие-синие глаза под прямыми бровями (Таня закрыла один глаз за другим — да, ресницы были, несомненно, достаточно длинными), аристократический нос... А вот что можно сказать про ее рот? Может быть, слишком широк? Когда она улыбается, он выглядит ужасно широким. Таня улыбнулась своему отражению в зеркале. Да, рот был действительно широк, но ведь и у Гарбо такой же. И этот недостаток исправляли пухлые, хорошо очерченные губы. К тому же от улыбки на ее щеках появляются такие славные ямочки. Нет, никто не осмелится сказать, что у нее холодный рот! А овал лица? Не слишком ли он длинен? Подбородок не очень острый? Таня повернула голову, чтобы посмотреть на себя в профиль. Тяжелая волна волос метнулась вперед и закрыла правую половину лица. Таня отбросила волосы обратно. Ну что ж, подбородок очерчен несколько резковато, но он не острый. Она снова повернулась к зеркалу и стала расчесывать свои длинные густые волосы. Грета Гарбо! Конечно, Таня не была дурнушкой, раз столько мужчин говорили ей комплименты и столько девушек обращались за советами, как им ухаживать за кожей лица, волосами... Но кинозвезда — и к тому же такая знаменитая! Таня скорчила перед зеркалом рожицу и пошла ужинать.

Говоря по правде, сержант Татьяна Романова была очень красивой, очаровательной девушкой. У нее было прелестное лицо, стройное тело, и двигалась она с поразительной грацией. Таня училась в балетном училище в Ленинграде, но вынуждена была оставить его: ее рост на дюйм превысил предписанный. А выглядела она воплощением здоровья еще и благодаря своей страсти к фигурному катанию, которым занималась на стадионе «Динамо». Когда-то Таня выступала на соревнованиях в первой команде своего общества. У нее были точеные руки и высокая грудь. Ревнитель классической красоты мог бы найти мелкие недостатки в ее фигуре: бедра и ягодицы были так развиты физическими упражнениями, что несколько утратили плавные женственные очертания и чуть-чуть походили на мужские.

Красота сержанта Романовой вызывала восхищение далеко за пределами английского отдела управления документации МГБ. Все были уверены, что пройдет немного времени и кто-то из высших чинов заметит ее и сделает своей любовницей. Может быть, и женой.

Девушка налила горячий суп в тарелку, на которой были нарисованы волки, мчащиеся за санями, покрошила туда черный хлеб, села за стол и начала медленно есть, любуясь красивой блестящей ложкой. Эту ложку она незаметно сунула в сумочку, когда несколько недель тому назад вместо с веселой компанией ужинала в ресторане «Москва».

Поужинав, девушка вымыла посуду, вернулась к окну и закурила свою первую за день сигарету. В России не принято, чтобы женщины курили при людях, за исключением ресторана. Если бы она закурила на работе, ее бы немедленно уволили. Из черной тарелки репродуктора, прикрепленного к стене, доносилось завывание какого-то оркестра из Туркменистана. Снова эта ужасная музыка, которую исполняют по радио на радость обитателям варварских провинций! Неужели нельзя исполнять что-то более культурное? Современный джаз, например, или классическую музыку. Музыка, звучавшая сейчас, казалась ей просто ужасной. И что еще хуже — старомодной.

Резко зазвонил телефон. Таня подошла и сняла трубку.

— Сержант Романова?

Это был голос ее любимого профессора Деникина. Но в свободное время он всегда звал ее Татьяной или даже Таней. Что это может значить?

— Да, товарищ профессор.

Голос в телефонной трубке казался чужим и холодным.

— Через пятнадцать минут, в половине девятого, вам надлежит явиться к полковнику Клебб из Второго отдела. Она ждет вас у себя в квартире номер 1875, на восьмом этаже вашего здания. Вам все понятно?

— Но почему? Что... что случилось?

Ее прервал странно напряженный голос любимого профессора:

— Это все, товарищ сержант.

Девушка посмотрела на телефонную трубку, будто надеясь получить какое-то объяснение.

— Алло! Алло! — Трубка молчала.

Таня почувствовала, что от напряжения, с которым она сжимает трубку, у нее болят мышцы. Она медленно наклонилась и опустила ее на рычаг.

Может быть, позвонить ему? Нет, это исключается. Он говорил с ней таким тоном потому, что знал, как знала и она, что все телефонные разговоры прослушиваются или записываются. Вот почему он не тратил лишних слов. Речь идет о безопасности государства. В таких случаях передаешь, что тебе было поручено передать, и стараешься забыть об этом как можно быстрее. Тебе удалось избавиться от пиковой дамы, и твои руки снова чисты.

Девушка, не спуская глаз с телефона, прикусила зубами костяшки пальцев. Зачем она понадобилась им? В чем ее обвиняют? Она лихорадочно попыталась вспомнить события последних дней, месяцев, лет. Может быть, какая-то ужасная ошибка на работе и им стало известно об этом лишь сейчас? Или она рассказала какой-то анекдот? Сделала неосторожное замечание и на нее донесли? Это не исключено. Но какое замечание? Когда? Девушка не могла припомнить ничего похожего. Ложка! Ведь она совершила кражу государственного имущества! Выбросить ее из окна, с другой стороны здания, как можно дальше! Нет, вряд ли. Это слишком незначительное преступление. Таня недоуменно пожала плечами и подошла к шкафу. На глазах выступили слезы отчаяния. СМЕРШ не занимается такими мелочами. Произошло что-то куда более серьезное.